Хроники московского провала [СИ] - Валентин Горблюк

– Теперь нас ни один Цербер не распочухает. Бывший узник с жадностью накинулся на яства, которые принесла Лена-Финера. Все трое ели и пили мало, чтобы пострадавшему досталось больше пищи. Вячеслав Иванович-Борл опьянел до чертиков, речь стала бессвязной. Наконец он откинулся на спинку кресла и сладко захрапел. Роман-Элум с Алексеем Васильевичем -Фовасом взяли спящего за руки, за ноги и отнесли в постель. Хозяин жилища пожелал всем спокойного отдыха и удалился в свою комнату к сыну.

Лена-Финера легла на женскую кровать и молча глядела в потолок. Мысли в голове путались и перескакивали с одной темы на другую. То она думала о плане спасения пропавшей супруги Казаковой. То размышляла о том, что сказал ей Правитель страны. И почему она должна найти причину случившегося на станции метро Сокольники, откуда непонятные силы природы забросили ее в этот мир. Незаметно провалилась в тревожный сон.

Вот они все вместе бегут по окраине Москвы, Осталось несколько шагов до Кольцевой Автодороги. Она реально видела свою родную Москву, окруженную массивами многоэтажек и тенистых лесов. Но им никуда не спрятаться. Герундис со своими ужасными напарниками настигает беглецов. Она слышит крики несчастных мужчин, заживо поедаемых Церберами. А жених опять тащит ее в лабораторию Рахно-Филиуса, все время приговаривая: 'Милая моя, я же отдал за тебя большие деньги, как ты могла так обмануть меня. У тебя будет самая огромная задница на зависть всем женам моих сослуживцев'. И вот опять она в белой палате на операционном столе. И снова над ней склонились врачи-генетики. Где-то слышен гаденький смешок великого ученого. И опять она слышит голос матери ' Терпи, дочка, терпи. Так надо'. Мама, мама и ты туда же!- хочет крикнуть Лена-Финера, но язык не слушается. И не может она пошевелить ни рукой, ни даже пальцами.

Девушка проснулась оттого, что отлежала правую руку, кисть была словно ватная. Все еще спали. Лена-Финера начала массировать затекшую конечность. Минуты через две кровь оживила ткани, под кожей запрыгали колючки. Неприятное ощущение. Часы показывали без четверти семнадцать. До пробуждения города оставалось чуть больше двух часов.

Минут через десять вошел Роман-Элум. Лицо его выражало растерянность.

– Лена-Финера, у меня в комнате надрывается телефон. Я трубку не беру, но думаю, что это твой Цербер.

– Но сейчас ведь время оцепенения, можно трубку и не брать.

– Я боюсь другого. По номеру телефона он определит наш адрес, а я бы очень не хотел встречаться с этим уродом.

Лена-Финера пошла к телефону. Черный аппарат, словно злобный песик, периодически огрызался хриплым звонком. Девушка подняла трубку и нарочито заспанным голосом произнесла 'Алло, я слушаю'. Да, это был он. Цепной пес ада.

– Милая, моя: – ласково, на сколько это свойственно для звериной натуры, произнес Герундис- твой родственничек прибыл к тебе?

– Да, дорогой.

– Я хотел бы с тобой увидеться. Я побывал у Рахно-Филиуса и утряс все формальности. Нам необходимо прибыть к нему через три дня.

– Ну, вот давай через три дня и встретимся.

– Нет, нет, – запротестовал Цербер: – я не отниму у тебя много времени, только погляжу на тебя и передам продукты для поддержания твоих сил перед операцией.

Встретились они на старом месте. Герундис ласково посадил Лену -Финеру к себе на руку. Огромным пальцем другой руки дотронулся до ее ягодицы и почмокал губами от удовольствия. Лена-Финера была готова взорваться от возмущения:

– Герундис, как тебе не стыдно! Будешь так себя вести, я могу и передумать насчет замужества.

На лице чудовища появилось выражение несказанного удивления:

– А что это за слово 'стыдно'. И вообще, почему ты отвергаешь мои ухаживания?

Лена-Финера почувствовала, что перегибает палку и может навлечь на себя гнев Цербера. Она взяла палец человеко-обезьяны и сама прижала его к своей ягодице. Подумав про себя, что этот урод все равно не сможет ее изнасиловать по причине их физического несоответствия. Чего бояться?

Наконец, они расстались. Цербер всучил ей тяжелый пакет, сказав на прощание, что это все для нее, а не для родственника.

Часов в семь вечера девушка была в магазине. Мужчины о чем-то деловито спорили. На старом стуле стояла переполненная окурками пепельница. В комнате дымище, хоть топор вешай. Роман-Элум отсутствовал. Лена-Финера освободилась от тяжелой ноши, швырнув пакет на кровать.

– Это запасы нам, на дорогу.

Вячеслав Иванович- Борл поблагодарил девушку за огромную жертву ради его спасения, но добавил, что после всех издевательств, которые он перетерпел от этих засранцев, тварей и сук, просто не может себе представить юную красавицу в образе супруги Цербера. Финера успокоила бывшего узника, что замуж за обезьяну не выйдет, но им осталось времени для побега из города всего трое суток. Потом попросила его рассказать о своих злоключениях.

Вячеслав Иванович вкратце изложил все события происшедшие с ним.

Когда они с Натальей Сергеевной прошли почти половину пути домой, то на толпу напала целая стая Химер. Старожилы говорят, что такого нападения еще не было. Летающие существа объединялись парами, выхватывали из мечущейся в панике толпы женщин и взлетали ввысь, скрываясь в ночной мгле. В эту переделку попала наша несчастная женщина. Я растерялся и не знал что делать. Рядом стоял Цербер. Он стал целиться в этих летающих существ. Но тут пролетел плазмолет. Протаранил несколько химер с похищенными женщинами и улетел. Несчастные падали вниз и разбивались. А мою попутчицу Химеры поднимали все выше и выше. Эта сволочная обезьяна стояла и ничего не предпринимала. И тогда я заорал в эту гадскую рожу, чтобы он выстрелил. Цербер потерял всякий интерес к происшествию в небе и заострил свое внимание на мне. Схватил меня за руку, закинул как мешок на плечо, чуть не вывернув мне сустав, и молча направился в сканкамеру.

Там были еще два Цербера. Они раздели меня догола, всего обыскали.

Один придурок даже не побрезговал залезть мизинцем в мой, извиняюсь, задний проход. Мне это напомнило ситуацию, которую однажды в детстве я наблюдал за моим родным дядькой. Он зарезал кролика к новогоднему столу и чистил тушку от лишних отходов. Подмигивая мне и смеясь, залез пальцем в анус животного, приговаривая, что там можно найти золотое кольцо.

Потом этот, что задержал меня, заставил повторить несколько раз то, что я ему крикнул в пылу гнева. Никто из них не знал мата. Может быть, это и спасло мне жизнь. Одежду мою сожгли, и я все эти дни ходил под арестом, в чем мать родила. Но им было абсолютно наплевать.

Я понял, что выпускать на волю меня не собирались. И держали в маленькой каморке с каким-то типом. Тот оказался неразговорчивым. За все время сказал только, что их всех ждет пожизненный приговор на непосильные работы. Что это за наказание, я так и не узнал. Каждый день нас били и навешивали огромных пиявок. В течение двух часов они очень болезненно высасывали из нас кровь. Потом я случайно услышал разговор двух Церберов. Какой-то хозяин недоволен качеством пиявок. Червей, оказывается, отправляли на стол элите четвертого уровня. Для них пиявки со свежей человеческой кровью – чрезвычайный деликатес, как для нас черная икра. – Лену-Финеру передернуло от услышанных слов и чуть не стошнило.- Я потерял счет дням. И моей одной мыслью было только, скорей бы осудили и отправили, куда нибудь подальше из этой гнусной камеры. Но потом меня перевели в другое место. Это была просторная комната, напоминающая больничную палату. Кровать застелена чистой, белой простыней. Окна выходили во двор тюрьмы. После того, когда за мной захлопнулась дверь, я огляделся и увидел стеклянный шкаф. Он выглядел примерно так же как в процедурных кабинетах нашего доброго мира.

На полках аккуратно сложены нержавеющие хирургические инструменты, на самой верхней – скопище различных пузырьков и коробочек. Ну, все, подумал я, теперь из моего бедного тела сделают шашлык для вечеринки Церберов. Зато не буду мучиться. Лег на койку и первый раз спокойно заснул. Сколько проспал, не знаю, а проснулся оттого, что меня разбудил один из мучителей. Он прорычал, что мне сильно повезло, так как я, оказывается, являюсь папашей невесты их начальника Герундиса. Принесли вполне сносную еду и вот эти вещи, которые вы видите на мне. Цербер сказал, что другой одежды маленьких размеров не нашли, а эта с любимой куклы его жены. Спустя некоторое время меня отвели в кабинет к начальнику. Там сидел этот твой жених, он сам так представился. Затем мне надели на шею табличку, и намазали голову светящейся краской. Оказывается, эти знаки дают мне иммунитет от арестов на три месяца. Я даже могу спокойно ходить во время всеобщего оцепенения, как вы убедились в этом сами. Ну, вот и все.

Мужчины взяли по сигарете и закурили. К ним присоединилась Лена-Финера.